«ЖИЗНЬ С ДИОКСИНАМИ». Этого могло и не быть.

В ТО УТРО бриться можно было с удовольствием - вода из крана напоминала экзотический лосьон. Правда, чистить зубы . Позже по местному объявили, что водопроводом желательно пользоваться только для технических нужд - в Южный водозабор в больших концентрациях попал фенол. На несколько недель характерной деталью уфимского быта стали очереди к автомобилям-цистернам с питьевой водой. Печальный "юбилей" фенольной катастрофы, потрясшей столицу Башкирии ровно десять лет назад, прошел незамеченным. Может быть, только самые стойкие из "зеленых" вспомнили, что именно экологические проблемы стали катализатором перестроечной демократизации в республике. С ними были связаны первая неноябрьская и непервомайская демонстрация, непарадные митинги. Народ устал чувствовать себя безгласным и взялся за руки: сорокатысячная живая цепочка уфимцев выстроилась от обкома до "Химпрома" (предприятия, отравившего южную часть города фенолом). И свежа еще была в памяти трагедия 1989 года, когда под Улу-Теляком заживо сгорели десятки пассажиров двух поездов, попавших в газовое облако из лопнувшего продуктопровода. Перестройка окунула замороченное партийной пропагандой общественное сознание в отрезвляющий проявитель: безупречно белое вдруг потемнело и обуглилось.

Башкирия 1990 года напоминала одновременно и жаркую духовку, и арктический холодильник. Горячие споры о суверенитете. Постановления Верховного Совета, "заморозившие" строительство Иштугановского водохранилища и Башкирской АЭС. Под давлением экологически активной общественности "заморожено" было и строительство производства поликарбонатов (необходимый для технологических нужд фосген предполагалось доставлять по железной дороге, проходящей через жилую зону Уфы). Кстати, Декларацию о государственном суверенитете республики многие поддержали, в том числе и из-за того, что центральные органы власти СССР, под завязку нашпиговавшие Башкирию нефтехимией и трубопроводами, на социальные нужды скупились, а на решение экологических проблем и вовсе выделяли сущие крохи. "Зеленые" в те годы добились многого, но осень подкралась к ним слишком быстро. Экономический кризис "душил" вредные производства гораздо эффективнее. Другие проблемы вышли на первый план. Живая цепочка рассыпалась, и митингуют по поводу башкирских экологических проблем теперь в Москве, на Сретенском бульваре. И кто? Молодые люди из Москвы, Московской области и Санкт-Петербурга со своими байдарками и каноэ.

Приплыли .

Нельзя сказать, что проблема строительства Юмагузинского водохранилища на реке Белой (повод для московского митинга) жителей республики абсолютно не волнует, как и другие экологические проблемы: чрезвычайная техногенная нагрузка на природу в зонах Уфы, Стерлитамака, Салавата, прорывы трубопроводов, утилизация вредных промышленных и бытовых отходов и т.д. Просто люди понимают, что очередной митинг не наштампует денег на экологические нужды. А вокруг водохранилища слишком много политического шума, и это настораживает.

Но вернемся к драме с фенолом. Не сам по себе фенол "ароматизировал" уфимскую воду десять лет назад, а его соединения с хлором, который запускают в водопровод для биологической очистки. Таким образом, дали о себе знать диоксины - опаснейший для человеческого организма яд. Одна беда

помогла распознать другую, более страшную. Один из лидеров "зеленого" движения в республике профессор Башгосуниверситета Марс Сафаров считает, что за это стоит поставить фенолу памятник.

Диоксины достаются человеку с воздухом, водой, пищей. Циркулируют в крови, накапливаются в жировых тканях и крайне трудно выводятся из организма. Они нарушают иммунную систему, увеличивают риск онкологических и других заболеваний, снижают репродуктивную функцию, вызывают изменения на генетическом уровне. Для человека - это атомная бомба замедленного действия. И не случайно башкирские экологи считают диоксиновую проблему одной из самых актуальных для республики.